Если отбросить канцелярит, ситуационная экспертиза — это способ честно ответить на простой вопрос: «Могло ли всё произойти так, как нам рассказывают?» Мы не спорим на уровне мнений — мы проверяем версии условиями среды, физикой движения, анатомией повреждений, оптикой и временем. А потом складываем кусочки — до тех пор, пока пазл не станет целостной картиной, или пока в нём не обнаружатся дыры.

Ниже — о целях и задачах, о том, что чаще всего мешает, как мы работаем на практике, и семь живых кейсов, в которых «ситуационка» изменила ход дела.

Для чего это делается: цели простым языком

• Проверить, возможна ли заявленная версия при конкретных обстоятельствах, без фантазии и «если бы».
• Восстановить последовательность действий и фаз конфликта — кто начал, когда именно ситуация изменилась, кто и в какой момент контролировал развитие событий.
• Сопоставить показания с объективной следовой картиной: ранения, кровь, траектории, деформации, свет/тень, временные метки.
• Снизить неопределённость: вместо «скорее всего» — вероятностная оценка с оговорёнными допущениями.

Задачи, которые мы закрываем

• Строим таймлайн с опорными маркерами (звонки, камеры, телеметрия, крики/сигналы).
• Описываем позы, дистанции, углы, контактные зоны: кто мог физически нанести такие повреждения, а кто — нет.
• Проверяем «человеческий фактор»: мог ли свидетель видеть/слышать и распознать то, о чём говорит.
• Отлавливаем инсценировки: следы перемещения, «неживые» комбинации крови и пыли, несоответствия высот/углов.
• Выделяем неопровержимое и условное, разводим факт и гипотезу.

Что обычно мешает (и как это обходится)

• Плохая первичная фиксация: общие планы без масштаба и ориентиров. Решение — повторный осмотр с метрической привязкой, реконструктивная фотосъёмка.
• Конфликт частных экспертиз: каждый прав «в своём окне». Решение — интегральная модель, где технические и медико-криминалистические выводы сводятся и проверяются на согласованность.
• Запрет опасных опытов (и правильно): нельзя «повторить драку». Решение — безопасные имитации, цифровые двойники, манекены с сенсорами.
• Шум в показаниях: память «самозаполняется». Решение — опираться на неизменяемые следы и внешние маркеры времени/пространства.
• Технические артефакты: «рыбий глаз» камер, автоэкспозиция, склейки. Решение — калибровка камер, деконволюция, работа с «сырыми» файлами.

Как мы это делаем: техника и инструменты

• Проход по сценарию на местности: повторяем траектории, проверяем видимость, акустику, слепые зоны, источники света.
• Сшивка времени: телефоны, камеры, кассовые аппараты, телеметрия автомобиля, шагомеры — в единую шкалу.
• Биомеханика и СМЭ: глубина и направления каналов, соответствие ранения — позе и дистанции; микротрейсинг на одежде.
• Гемотрасология (BPA): углы падения, динамические брызги, «тени», размахивание — для проверки последовательности действий.
• Баллистика/автотехника/теплотехника — по необходимости.
• Моделирование: 3D-сцены, чувствительный анализ (что будет, если свет на 20% слабее, а дистанция на метр больше).
• Формат вывода: схема, таблица допущений, вероятности, что опровергается/что подтверждается, что осталось «в серой зоне».

7 кейсов, где ситуационная экспертиза всё расставила по местам

1) Нож в бытовом конфликте: когда оборона перестаёт быть обороной

Фабула. Ссора на кухне, один ножевой удар в грудь, защита настаивает на самообороне.
Что сделали. Биомеханика удара, анализ рисунка брызг на передней полке футболки и на внутренней стороне локтя, проверка высоты источника крови.
Что вышло. Первый контакт — при сближении потерпевшего; но следы «теней» от клинка и микрокапли на тыльной стороне кисти указывают на возвратное движение с коррекцией хвата — это уже активная фаза.
Итог. Суд признал необходимую оборону в стартовой фазе и превышение в финальной; квалификация смягчена, срок — снижен.

2) Стрельба в коридоре: случайность или прицельный выстрел?

Фабула. Выстрел в узком коридоре, «стреляющий» утверждает: оружие сработало в борьбе.
Что сделали. Трассировка пули, анализ копоти и опаления на одежде, стендовые выстрелы через аналогичный трикотаж, модель коридора с реальной высотой источника.
Что вышло. Дистанция ближняя, направление сверху-вниз под 20–25°, зоны опаления не соответствуют «какой попало» ориентации ствола в захвате.
Итог. Версия случайности отвергнута, подтверждён целенаправленный выстрел.

3) Массовая драка во дворе: кто кому и когда

Фабула. Трое против двоих, у потерпевшего двойной перелом скулы и ушибы коленей; спор — чей удар был причинным.
Что сделали. Сшили таймлайн по камерам подъезда и магазина, сопоставили высоты удара и траекторию падения, оценили пыль/грязь на одежде (контакт с асфальтом до или после травмы).
Что вышло. Причинный удар — от третьего участника в связке «захват — удар с разворота»; упор на ушибы коленей как «главную травму» отброшен — падение вторично.
Итог. Индивидуализация роли: один — причинение тяжкого вреда, двое — эпизоды побоев; корректировка объёма обвинения.

4) ДТП на просёлочной дороге: «я не был за рулём»

Фабула. Машина в кювете, трое нетрезвых, один заявляет: «не вёл».
Что сделали. СМЭ-портрет травм, следы ремней/подушек, анализ газовых пиропатронов, пыльцевой слой на панели, телематика ЭБУ, время прибытия свидетелей.
Что вышло. След на ключице от диагонального ремня и микрочастицы из решётки воздуховода — у того, кто отрицал вождение; временного окна для «пересадки» не было.
Итог. Роль установлена, ложные показания разоблачены.

5) «Сам упал на стол»: тупая травма и несоответствие высот

Фабула. Один удар, смерть от травмы головы; версия — «подскользнулся и ударился об столешницу».
Что сделали. Сопоставили высоты: край столешницы, рост, положение центра тяжести; вычислили ожидаемую геометрию раны при падении без ускорения; проверили микротрэйсинг на кромке стола.
Что вышло. Геометрия раны не совпадает с кромкой, на столе — отсутствуют следы контакта краевой частью; зато на полу — следы скольжения с характерным «грязевым хвостом».
Итог. Падение с ускорением после удара — не «сам упал», насилие признано.

6) Нож в темноте двора: «видел, как он наносил удары»

Фабула. Свидетель утверждает, что в 30 метрах ночью видел, как обвиняемый наносит множественные удары.
Что сделали. Фотометрия сцены, референсные тесты различимости движений с ножом/без ножа при той же освещённости, учёт адаптации глаза и контрастов фона.
Что вышло. При измеренном уровне освещённости и контрасте фона различить предмет в руке и число движений невозможно; уверенность свидетеля — эффект реконструкции памяти.
Итог. Показания критически переоценены, версия защиты получила вес.

7) «Крови много — значит, бил он»: когда брызги говорят обратное

Фабула. На одежде обвиняемого — кровь потерпевшего; сторона обвинения делает вывод о нанесении ударов.
Что сделали. BPA-анализ на фронтальной и латеральной поверхностях ткани, поиск «теней», оценка углов падения, сравнение с эталонными матрицами для переносного загрязнения (перемещение раненого).
Что вышло. Преобладают мазки и крупные капли с малыми скоростями, «теней» от орудия нет; рисунок соответствует переносу тела и попыткам остановить кровотечение, а не активной фазе.
Итог. Активное нанесение ударов обвиняемым не подтвердилось; роль — постфазная помощь/перенос.

Кому полезно и как формулировать запрос

• Следователю — когда показания «гуляют», а частные экспертизы тянут в разные стороны.
• Судье — чтобы получить интегральную картину и понять границы уверенности.
• Адвокату — чтобы проверить «невидимую» часть дела: условия восприятия, динамику, физическую реализуемость.

Правильные вопросы эксперту:

• Какова наиболее вероятная последовательность действий и ключевые временные интервалы?
• Возможны ли заявленные повреждения при описанном механизме и позиционировании сторон?
• Мог ли свидетель видеть/слышать и распознать то, о чём говорит, при зафиксированных параметрах среды?
• Какие альтернативные сценарии не исключены и какова их относительная вероятность?
• Какие выводы зависят от допущений сильнее всего?

Финал

Ситуационная экспертиза — это не «ещё одна бумага в деле». Это способ свести физику, медицину, технику и человеческое поведение в одно целое и проверить историю на прочность. Мы не подменяем суд — мы даём ему опору: воспроизводимые расчёты, честные допущения, ясные границы. А дальше правда событий уже видна.